Все птицы - охотничьи

Охота - В помощь новичку

Какое-то разочарование испытываешь, когда пролетит в вышине кулик, бывает и голос подаст, а ты не знаешь, что за он, куда летит, где предположительно сядет. Вспомнишь тут добрым словом старика Аксакова, который различал их всех, некоторым даже сам, а не по книгам давал названия.

В наше время обычному охотнику, любителю всего живого труднее научиться узнавать в природе каждую пичугу. Не толь­ко не всегда они встречаются на нашем пути, обычно жестко зап­ланированном, но и некогда нам останавливаться, уделять им много времени. Оправдываемся, что все равно без пользы все эти наслаждения их видом и пением, мол, это не для нас - дело­вых людей, добывающих настоящие трофеи.

Кажется, даже самые поэтические натуры из нашей братии все же крепко сохраняют инстинкты предков, которые в первую очередь прагматично смотрели на любое животное. Если уж они знали зяблика и прислушивались к его пению, то для того, чтобы угадать погоду на завтрашний день. Конечно, позднее многие просто заслушивались его трелями, а тем более соловьиными.

И все же хочется не просто слушать, а как-то «практически» ценить как будто «не нужных» охотнику зверюшек и птичек. Для этого надо хорошо знать их особенности. Ведь в первую оче­редь они могут служить источниками информации, очень часто недостающей человеку в окружении дикой природы. Наверное, каждая птица (пока речь только о них) может многое «сказать» тому, кто сможет понять ее. К сожалению, таких знатоков очень немного. По себе знаю, что очень часто незнание «в лицо» пти­цы не позволяет анализировать ее поведение или голос. Вид ее и голос остаются сами по себе, таинственными и обычными од­новременно, но всерьез не влияющие на тебя.

Очень правильно поднял увлекательную тему «крылатых помощников охотника» биолог-охотовед А. Сицко в «Россий­ской охотничьей газете». Нельзя не привести из его статьи не­большую выдержку, очень убедительно доказывающую вели­кое значение крошечной пичужки, которую вряд ли все охотники и знают. Автор караулил медведя на овсах...

«Но в это время в еловом подросте завизжали и завереща­ли устроившиеся там на ночлег дрозды, и тут же затрещала одна зарянка, потом другая. «Медведь!»... Я поднимаю ружье, а две зарянки трещат и трещат возле зверя на опушке...»

Мелкие птички, заметившие человека или другое живое су­щество, представляющее хотя бы малейшую для них опасность, тут же оповестят «весь мир» особыми криками об этом собы­тии. Не только медведя «выдадут» они, но и безобидного голу­бя, мастера затаиться на дереве. О таком случае рассказывал В. Гудков.

«Помню, мое внимание привлек тревожный крик крошеч­ного крапивника. Птичка верещала на вершинке тонкой и не­густой березки, уже одетой в осеннее золото. Я долго рассмат­ривал вершину дерева, пытаясь разглядеть, что так встревожило пичужку. Но так никого и не увидел. И вдруг с березки сорва­лись два вяхиря и умчались в чащу леса».

Охотники давно начали осваивать язык дальнозорких на­блюдателей - птиц. Сороки, сойки и другие птицы подают го­лос при виде кого-то, но надо уметь отличать интонацию - «го­ворят» птицы и по другим поводам.

Про знаменитого зяблика, который «рюмит» перед ненас­тьем, я начитался задолго до того, как научился узнавать его живьем. Зато потом его такое простое тревожное повторение звука, напоминающего «рю», всегда слышал издалека и начи­нал посматривать на небо и вокруг. Ведь не так завтрашний дождь мог тревожить птичку, как кошка, а то и хорек, куница. Летом куница будто и без надобности, а посмотреть на редко­го зверька все равно хочется.

Можно много говорить о предсказании погоды птицами. Это и ласточки, низко летающие при повышении влажности накануне дождя, и большой пестрый дятел, который в это же время любит выдать барабанную дробь на звонком суку. Не всегда эти приметы надежно срабатывают, обязательно нужно подкреплять их другими, хотя бы на небо посмотреть присталь­ней, но и не замечать их нельзя. Возможно, предчувствовать погодные изменения - это главное достоинство мелких птиц, но все это исследовано очень плохо и достойно отдельного раз­говора и дополнительных наблюдений.

Пожалуй, намного увереннее птицы могут подсказать об изменении характера местности. Речь не идет о тех из них, по появлению которых моряк узнает о близости земли. Охотнику и туристу чаще интереснее узнать, есть ли поблизости какой- нибудь водоем.

«Слышится жалобный крик гагары, возвещающий бли­зость очередного озерца», - писал У. Хиллен, канадский охо­товед и писатель. Очень верно: гагара без относительно боль­шой воды не живет, а голос ее разносится далеко - можно ориентироваться.

Мне самому однажды повезло в лесу услышать пронзитель­ный звенящий свист. Хорошо, что я уже знал: такой звук из­дать в наших местах мог только зимородок. И действительно, через полсотни метров я набрел на небольшой пруд, о суще­ствовании которого не знал. Рыбачить или купаться я не стал, но и до сих пор хочется поехать туда и хотя бы поудить кара­сей на безлюдном, окруженном деревьями водоеме.

Возможно, ошибаюсь, но я не раз примечал, что высоко летящая цапля обязательно отметит криком водную поверх­ность. Очень часто это озерко находится далековато и видно только ей. Обычно она и себя выдает таким образом, иначе ее бы и не заметил высоко вверху. С другой стороны, однажды тревожный крик куропатки во ржи заставил меня поднять гла­за. Летела цапля, ошибочно принятая куропаткой за опасного для ее выводка хищника.

Еще одной важной информационной особенностью птиц является их органическая связь со сложным комплексом фено­логических явлений. Начиная с весеннего прилета вся их жизнь идет очень синхронно с сезонной жизнью и растительного, и животного мира.

Пришвин писал: «Ячмень сеют, когда молодой скворец головку в окошке показывает».

Охотников интересует другое. С. Фокин и П. Зверев писа­ли: «Певчие дрозды - основные индикаторы начала тяги. За­мечено, что вальдшнепы начинают тянуть через сутки после того, как услышишь первую песню певчего дрозда... По числу поющих самцов дроздов можно выявить места наилучшей тяги в данном районе. Чем больше дроздов поет в весеннем лесу, тем лучше этот лес для гнездования вальдшнепов...»

Вот ведь как просто, по певчей, хорошо слышной птичке можно оценить качество леса, его пригодность для жизни дру­гих лесных животных. Нельзя не знать охотнику певчего дроз­да, не прислушиваться к его песням. Кстати, в былые времена настоящие лесовики знали и птиц, и их особенности. Извест­ный натуралист В. Шнитников в своих записках упоминал, что местный охотник из крестьян, его помощник, различал все три вида пеночек и их песни. Никто этому его не учил, помогла только собственная любознательность, без которой трудно в лесу. Наверное, такие знания помогали ему не оставаться без добычи, а то и вовремя сеять и косить.

Порой очень неожиданно можно воспользоваться «птичь­ей информацией». М. Калинин рассказывал, как удалось най­ти глухариный ток благодаря какому-то из дроздов, который выстлал гнездо перышками глухарки, пойманной и ощипан­ной ястребом-тетеревятником.

Очень хорошую услугу могут оказать едва ли не любые птицы охотнику, который замаскировался в засидке: в шала­ше возле подсадной, на номере под деревом или на открытой вышке.

Подтверждает это простое предположение О. Меркулов: «Надежность укрытия (при охоте на гусей) подтверждается тем, что его не боятся даже пролетающие рядом и низко вороны».

Ему вторит В. Власов: «Я стоял на номере. Не раз случа­лось такое, что в подобных случаях садилась в метре от меня на ветку синичка. Я при этом понимал, что стою хорошо - си­ничка не догадывается о моем присутствии, значит, есть надеж­да, что и зверь не догадывается».

Такие же наблюдения были сделаны давно совсем в других краях. Великий истребитель тигров-людоедов Джим Корбетт, который еще в детстве ночевал в джунглях и хорошо знал жизнь диких животных, писал: «Три темноспинных серебряных фаза­на - петушок и две курочки - сбежали с холма и, после того как напились в ручейке, вернулись тем же путем обратно. В обоих случаях они прошли мимо моего дерева, и то, что они меня не обнаружили, было достаточным доказательством, что мое по­таенное укрытие вполне надежно».

Кажется, достаточно доказательств того, что любое живот­ное, а особенно такое живое и эмоциональное, как птица, ка­ким-то образом может послужить человеку, который не чурает­ся его, не тяготится понять его слабые сигналы, которые вещают об окружающем нас всех мире, может быть, лучше нас самих. Мы считаем, что знаем и умеем больше других, а лучше нам осоз­нать, что мы, как одна из составных частей биосферы, должны многому еще учиться у своих сородичей, оставшихся за появив­шейся несколько тысячелетий назад чертой - в дикой природе.