Рождение и смерть традиций

Охота - Статьи про охоту

В наше время, время торжества демократии, свободы, кос­мополитизма, стирания границ и предрассудков немало го­ворится и делается для сохранении исторических, нацио­нальных и других традиций. Наших охотников очень часто упрекают в отсутствии каких-то ритуалов, которыми якобы должна начинаться и кончаться всякая охота. Постоянно при­водятся в пример охотничьи традиции старой Европы, с их музыкальными сигналами, торжественными построениями, клятвами, присягами и прочими атрибутами, обычно свой­ственными воинским церемониям. Понятно, что охотники во многом похожи на военных, в первую очередь железной дис­циплиной, которая необходима, когда собирается в одном месте много вооруженных людей. Отсюда непременные пост­роения, как в старой прусской армии, позволяющие избавлять­ся от синдрома толпы; музыкальные сигналы, позволяющие управлять всеми сразу; церемонии, сдерживающие «первобыт­ные инстинкты» вырвавшихся из дома людей.

Порой некоторые пытаются, за неимением своих, пере­нимать чужие традиции. Как и все навязанное, что сверху, что снизу, подобное практически никогда не приживается, да и не может прижиться в наш свободный динамичный век, ког­да на глазах одного поколения мир меняется буквально на глазах. Оставаясь на какой-то достаточно устойчивой плат­форме, современные традиции дробятся, принимают сугубо индивидуальный облик в сложившихся небольших группах, где и рождаются их новые варианты. Ведь как бывает: собра­лись несколько старых друзей, вспомнили, «а как там пожи­вает милая сова», и нахлынули воспоминания после такого незамысловатого пароля, и все знают, как вести себя дальше. А для непосвященных - сплошная скука.

Традиции, как и все другое, должны рождаться, жить и умирать свободно. Никакое насилие не родит их, не заставит жить. Если же они появятся на свет здоровыми и перспектив­ными, то и глобальные тиранические усилия не погубят их. Но и самые прекрасные из них нельзя «усыновлять» просто так, без любви.

Как-то я получил упрек, что дорогую охотничью брошь ношу неправильно - на груди охотничьего жилета, в то время как положено носить ее по-европейски - на охотничьем го­ловном уборе. Пришлось объяснить, что не все нам подхо­дит. Ведь чопорный немец за весь день охоты разве что при­поднимет шляпу, делая реверанс коллеге. Наш же охотник, выражая свои эмоции, может свой «чепчик» и в воздух бро­сать и ударять им оземь. После такого обращения вряд ли уцелеет на ней отличительный знак. А если серьезно, то не каждому ведь нравится демонстрировать какие-то дорогие для него атрибуты каждому встречному, гораздо приятнее, когда в узком кругу друзья полюбуются брошью и спросят о ее про­исхождении.

Традиции могут быть оригинальными или подражатель­ными, но всегда своими - живыми, интересными, понятны­ми, радостными, а то и горестными, если для этого случится

повод.

Как пример спонтанно рожденного и, возможно, преж­девременно умершего современного и вместе с тем языческо­го охотничьего ритуала, можно привести описание скромно­го празднества по поводу удачной охоты на гусей, которое устроили четверо охотников в глухой барабинской степи в далекие 20-е годы прошлого столетия. Надо отметить, что уча­стниками действа были известные люди, например писатели Ефим Пермитин и Валериан Правдухин. Последний и оста­вил навсегда память об этом рядовом, но многозначительном событии с элементами далекого язычества.

«Начинается обряд пластования первого гуся. Его с по­четом обносят на ружьях вокруг костра, и Петрович с наслаж­дением, священнодействуя, начинает его потрошить... Басов лихо откалывает плясовую на гребне, Ефимий, увешанный гусями, скачет вдохновенно вокруг костра. Пляшет он так же жадно, как охотится».

Казалось бы, ничего не произошло. Ну, повеселились, выплеснули эмоции здоровые, потрудившиеся и познавшие радость удачи мужики, устроили примитивное театральное зрелище сами для себя самих - и все. Ан нет, его запечатлел художник слова в нескольких строках, и далекий потомок, прочитав, роняет"" слезу светлой зависти... Почему я там не был?..

А разве не хотелось бы нам посмотреть, как плясала Ната­ша Ростова, развеселившаяся после утомительного, но такого увлекательного дня в полях верхом на коне. И на ее дядюшку, который пел «свою любимую охотницкую песню: «Как со ве­чера пороша выпала хороша...»

Все это происходило тоже после удачной охоты. Рожда­лась в первозданном виде, но не родилась традиция. Но разве не слышим мы ее отголоски, когда после рюмки на крови один из охотников берет баян, а остальные - кто пляшет, кто подпе­вает вслед мелодии, кто просто умиленно смотрит на происхо­дящее...

Смотришь и понимаешь, что традиция не прививка от диф­терита, - ее никто не привьет, не только медсестричка со шпри­цем, но и серьезный дядя, наделенный многими полномочия­ми. Ее может породить только группа друзей, единомышлен­ников, не скованных никакими условными рамками, кроме общепринятой морали. Кстати, нормальные традиции этим ог­раничены всегда и везде.

В духе нашего времени хочется пожелать, чтобы почаще рождались добрые новые традиции, жили долго и умирали в назначенный срок. Как ничего не бывает вечного, так и они смертны. Ведь, как бы ни хотелось, уже не возродишь все эти красивые кафтаны доезжачих и ловчих, торжественные верхо­вые выезды и прочее. Да они и не нужны нескольким друзьям, выбравшимся за зайчиком. По правде сказать, у всех их есть свои традиционные ритуалы, зачастую очень простые, но ра­дующие душу.